Кому читать: Детям после 18-ти Это почти эротика .
Примечание: Некоторые образы не каноничны. Потому что представлены в смешном варианте.
Пейринги (раз уж это всех так волнует): Рейстлин + Крисания. Ну и чуток Паладайн + Такхизис.
Да и ещё, примечание: я не переписывала (дословно) Уэйсо-Хикманскую сцену, ибо считаю это скучным. Поэтому могут быть несоответствия... что ж, это фанфик, вольный стиль.
читать дальше
Пылью под пологом голос мне полоза слышится...
Полные голода очи-золото в пол-лица...
Он зовет меня вниз:
"Родная, спустись,
Обниму в тридцать три кольца!"
(с) Мельница "Невеста Полоза"
Полные голода очи-золото в пол-лица...
Он зовет меня вниз:
"Родная, спустись,
Обниму в тридцать три кольца!"
(с) Мельница "Невеста Полоза"
Пролог
Здесь всегда царили полумрак и тишина. Обстановка была скудной — стол и стул под сводчатым потолком в окружении красноватых мраморных колонн. На столе стояли точные выровненные весы и лежала книга. Мужчина в серо-коричневых одеяниях беспрестанно что-то в ней писал. Он не отвлекался ни на что, и так продолжалось месяцы, годы и даже столетия. И лишь тихий скрип пера, бегающего по бумаге туда-сюда, был единственным звуком, которому позволялось здесь находиться...
— Гилеан! — раздался вдруг голос слева от мужчины. — Всё пишешь? Отвлекись хоть на секунду, поприветствуй сестру!
Писец поднял глаза, при этом лишь чуть замедлив темп письма, но не прекратив писать. Перед столом стояла сногсшибательная красотка с чёрными волосами и чёрными глазами, большегрудая, с осиной талией и длинными ногами и улыбалась брату. Одежды, если эти куски ткани на причинных местах можно так назвать, было минимум.
— Здравствуй, Такхизис, — ровно сказал Гилеан и продолжил заниматься делом.
— Ой, Ги, ты такой скучный, — поморщилась Такхизис и принялась расхаживать по залу, громко цокая шпильками. — Я смотрю, у тебя ничего не поменялось. Как дочка?
— Спасибо, хорошо, но ты можешь спросить и у неё, — тон Бога Равновесия выражал на этот раз лёгкое недовольство тем, что его побеспокоили.
— Не будь занудой, — махнула рукой Богиня Тьмы. — Ну где этот чокнутый придурок, надо уже начинать!
В голове Гилеана промелькнула мысль, которая ему не понравилась. Он даже оторвался от своей книги, что было недопустимо.
— Э...эй! Вы что ВДОВОЁМ ко мне решили прийти?
Такхизис скорчила рожицу:
— Ги, ты как с неба упал, — богиня сама же рассмеялась своей шутке. — Да, да, к тебе, и да, вдвоём! Мы сегодня будем развлекаться и тебе предлагаем. Ну, то есть, развлекаться буду я, — сразу же оговорилась Такхизис растянув самодовольную улыбку во всё лицо. — Я его обставлю!
Заметив, что он потерял несколько драгоценных минут, Гилеан быстро вернулся к письму.
— Нет, — пробормотал он. — Я занят.
— Ты всегда занят, — махнула рукой женщина, качнув ещё при этом шикарными бёдрами.
— Ой, Тэк, оставь его, пусть себе пишет, он тебе что, мешает что ли? — послышался ещё один голос.
Боги синхронно обернулись, причём Гилеан даже поставил кляксу на свою любимую книгу. Справа от стола появился старик в потрёпанных одеждах серомышиного цвета и в латанной-перелатанной шляпе.
Такхизис наморщила нос.
— Ты бы хоть поприличнее оделся... Ещё Паладайн, называется! Фи!
— Не Фи, а Фисбен. Тэк, солнце ты моё тёмное, ты предлагаешь мне тут платиновым драконом рассекать? — вопросил пришедший. — Думаю, Ги не оценил бы.
— Идите оба в Бездну! — завопил Гилеан, представив себе такой оборот событий.
— Палли не захотел ко мне в гости, — развела руками Такхизис.
— Аналогично, — пробурчал Паладайн. — Ты-то тоже не торопишься ко мне...
— И поэтому вы решили завалиться ко мне?! — Гилеан сам не заметил, как повысил тон, а случалось с ним это крайне редко.
Паладайн и Такхизис переглянулись и синхронно кивнули. Гилеан сжал зубы и хлопнул себя по лбу. Только их ещё не хватало! Вот ведь напасть! Тем временем старший брат и младшая сестра уже говорили о своём:
— Ты опоздал! — тонкий палец Такхизис с наманикюренным ногтем указал на Фисбена.
Тот лишь пожал плечами:
— Нет, я не пропустил ничего важного. А вот сейчас самое оно. Давай, присаживайся.
Такхизис устроилась на только что появившемся мягком диванчике. Рядом с ней развалился Фисбен.
— Так как, братишка, присоединишься? — обернулась к Гилеану Такхизис, выгнув длинную шею.
Тот отрицательно покачал головой. В данный момент он, непристойно ругаясь, пытался стереть кляксу, которую поставил на драгоценную страницу книги.
Однако всё-таки любопытство Бога Равновесия победило. На секунду оторвавшись от своего занятия, он спросил:
— А что же вы всё-так будете делать? И зачем этот диван?
Младшая сестра и старший брат вновь переглянулись и одновременно ухмыльнулись среднему брату:
— Смотреть кино, — сказал Паладайн, махнув рукой. Перед сидящими появился большой экран.
— И смотреть, кто кого, — Богиня Тьмы страшно оскалилась.
Свет в небольшом помещении постепенно погас.
— Эй! Я же пишу!
Но на него одновременно шикнули Бог Света и Богиня Тьмы. Экран загорелся...
***
Следы на песке... Снова следы на песке... Рейстлин кричал, но не слышал своего крика. Голова готова была разорваться. Он видел себя, но это был не он. И маг знал, что будет дальше. Он — всего лишь галька в великой Реке Времени.
— Властелин Прошлого и Настоящего! — повторял Рейстлин, обхватив голову руками. — Ха! Властелин! Я никто. Никто! И я знаю, чем всё кончится!
Галька... Нет, хуже. Он — лишь песок, по которому кто-то ходит... по которому ходит он сам! Тьма безумия поглощала Рейстлина, засасывала его, из тьмы рождались образы, лица... нет, лицо! Его лицо! Это лицо он не забудет никогда. Это лицо ему стало роднее, чем собственное лицо.
— Нет, нет, нет! — то кричал, то шептал Рейстлин, иногда срываясь на визг. Он лежал на палых листьях, готовый выцарапать себе глаза, только бы не видеть их больше — не свои глаза, его глаза... — Я же убил тебя, я трижды убил тебя! Ты мёртв!
"Фистандантилус" — так называли его. "Армия Фистандантилуса"... и конец этой "армии" предрешён. Всё закончится в Замане, и он, Рейстлин, тоже там будет... Чем ближе они подходили к Вратам, тем хуже чувствовал себя маг. Он понимал, что сходит с ума...
Он был здесь, он был там, где была армия день, два дня назад. И он уже был в Замане. Он уже умирал там. Это круг... Бесконечный круг...
Маг резко вскочил. Сумасшествие качало его на волнах кошмаров. Чьё лицо узнал Карамон в Истаре? Его ли? Или лицо Фистандантилуса? Чьи глаза кажутся Карамону родными? Глаза ли своего брата-близнеца? Или жуткие, злые, не знающие пощады глаза чёрного архимага?
Рейстлин вспомнил Нераку, Храм Такхизис вновь встал перед его глазами. Рейстлин сейчас как никогда остро ощущал присутствие Богини Тьмы. Волшебник смотрел сам на себя, прислоняя этому другому себе, который за минуту до этого был лишь тенью из другого плана бытия, Кровавый Камень к груди, так же, как минуту назад делал этот другой он.
Но как ещё Рейстлин мог спастись? У него были секунды на размышления. Он просто воспользовался оружием Фистандантилуса... у него не было выбора!
— Фистандантилус, — обратилась к нему Такхизис.
Идиот! Как же он тогда не догадался! Вот почему она не почувствовала разницы! Потому что её нет! А теперь точно нет... И он обречён, обречён на ту же гибель...
...Следы на песке...
Не отдавая себе отчёта в действиях, Рейстлин, будто бы в отчаянной попытке снять маску, убрать лицо того, с кем когда-то заключил сделку, с полузадушенным стоном расцарапал свои щёки. Ему хотелось убрать эту сущность из себя, убрать поскорее, однако, даже будучи безумным, он понимал, что теперь он и Фистандантилус — навсегда одно и то же...
...Следы на песке... Палач в чёрном...
***
— Ну что, братишка? — Такхизис повела плечами, грациозно закинула ногу на ногу и усмехнулась. — Один-ноль, что ли?
Фисбен поднял бровь, отчего его лицо перекосилось. Создавалось впечатление, что он не понял ни слова, сказанного Такхизис. Но потом Паладайн всё-таки ухмыльнулся и склонил голову.
— Допустим, один-ноль, сестрица. А теперь позволь мне...
Такхизис не волновалась. На что может быть способен этот старый маразматик? Она выиграет эту маленькую войну...
Фисбен напевал какую-то нецензурную частушку себе под нос, причём на магическом языке. Похоже, он вообще ни о чём не думал.
— Слушайте, вы там что, мелодрамы смотрите? — послышался голос сзади. Затем Гилеан, уставший писать в отблесках экрана, сел между Паладайном и Такхизис. — И, кстати, это требует присутствия Бога Равновесия, то есть меня...
Гилеан бы никогда не признался, что ему тоже интересно, чем кончится эта опупея.
***
— Рейстлин! — раздался чистый голос. Чёрные волны кошмаров, преследовавших мага наяву, начали отступать, словно испугавшись этого голоса, серебряным колокольчиком прозвучавшего в сознании. Маг открыл глаза и увидел перед собой жрицу. Она сжимала его пальцы, чтобы Рейстлин, окончательно сойдя с ума, не выцарапал себе глаза.
Крисания чуть порозовела, похоже, она бежала сюда. Слышала ли она крики Рейстлина? Всё равно... Уже теперь всё равно...
— Что с тобой, Рейстлин, — спросила она, голос её был полон сочувствия.
— Уходи, — холодно сказал он. Маг чувствовал, как его собственные щёки горят — царапины кровоточили. Но боли Рейстлин не чувствовал. Волшебник хотел только побыть один.
— Нет! — вдруг ответила Крисания. В её серых глазах зажёгся огонь. — Нет, я не уйду, я вижу, что тебе плохо. Пожалуйста, позволь мне побыть с тобой...
Обычно она бывала такой послушной, теперь же она воспротивилась. Она всё ещё держала его за руки, но теперь уже нежно и бережно.
— Позволь мне помочь тебе, — тихо сказала Крисания. — Эти царапины...
Рейстлин дёрнулся, но Крисания продолжала:
— ...здесь есть ручей. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Я омою твои раны, пойдём со мной.
Маг безразлично пожал плечами и направился за Крисанией, которая вела его, держа за руку. Безумие отступило, оставив опустошённость — Рейстлин не сопротивлялся. Ему было всё равно.
У ручья Рейстлин присел на плоский камень, а Крисания достала чистый белый платок и, обмакнув его в холодную воду, опустилась рядом с магом на колени и стала аккуратно стирать кровь с лица Рейстлина. Маг поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы жрица касалась его снова и снова. Он смотрел в её чистые серые глаза и понимал, что хочет коснуться её мягкой белой кожи...
Рейстлин погладил Крисанию по щеке.
— Что с тобой происходит, Рейстлин, — спросила жрица робко.
— Я пойман, загнан в ловушку самим же собою, — ответил маг. — И мне теперь не вырваться. Нам всем конец. Он наступит в Замане.
— Нет! — Крисания отбросила ненужный платок и посмотрела в карие глаза Рейстлина, в которых уже не было безумия, но в них было страдание, была мука, была боль. — Нет, Рейстлин. Этого не будет. Мы с тобой сможем изменить это.
"Ты ничего не можешь изменить, — в отчаяньи думал Рейстлин, поглаживая тонкими пальцами лицо Крисании. — Ты всего лишь жрица. И ты даже не представляешь себе...". Его руки безотчётно продолжали ласкать шею и плечи молодой жрицы. Крисания прикрыла глаза и подалась вперёд.
Рейстлин опустился на колени рядом с ней, на ковёр из палой листвы. Опустошение, всего несколько минут пришедшее на смену безумию, сменилось желанием. Рейстлин не мог и не хотел бороться с ним. Маг обнял жрицу, прижал к себе, продолжая нежно перебирать её чёрные блестящие волосы, их губы слились в поцелуе.
— Крисания, — хрипло прошептал Рейстлин.
Огонь, всегда горящий внутри, сейчас достиг невероятной температуры. Будучи не в силах его сдерживать, маг лёг на землю, потянув Крисанию за собой. Та поддалась. Она гладила Рейстлина по волосам, и вдруг сама решилась на страстный поцелуй. Маг ответил с не меньшей страстью и удовольствием. Сейчас ничто не имело значения.
***
Гилеан, продолжавший до сих пор сохранять незаинтересованную мину, тихонько ахнул. Светоносный улыбался. Такхизис выглядела оскорблённой.
— Реванш, — категорично заявила она, откидывая роскошные волосы назад. — Ги, скажи ему! Это нечестно! Реванш!
— Ну... — Гилеан подумал, что всё очень даже честно, что никакого реванша быть не должно, но ему уже так надоело разгребать скандалы бывших супругов, что он промямлил что-то невнятное. Тем более, что он был больше увлечён эротикой, происходившей на экране. Если бы кто-то спросил, почему он, незаинтересованный Гилеан, так пристально за этим наблюдает, он бы сказал — чтобы потом записать всё в книгу.
— Вот и Ги говорит — реванш, — воспользовалась случаем Богиня Тьмы. Кто бы сомневался, что она это сделает!
Ко всеобщему удиалению, Паладайн не выразил никакого недовольства. Он лишь развёл руками:
— Ну давай, Тэк.
***
...Тихо журчала вода в ручье. Но Рейстлин не слышал ни этого, ни осеннего ветерка, игравшего сухими листьями. Он слышал только пульс Крисании, он чувствовал только её запах. Запах единственной женщины, которая любила его... и которую...
Внезапно Рейстлин почувствовал присутствие совсем другой женщины...
***
— Мда, кстати, Тэк, — Фисбен обратился к сестре, перегибаясь через Гилеана, которому это не очень-то нравилось. — Хочешь поп-корна?
— Какого корма? — вопросила оскорблённая Такхизис. — Ты что про меня только что сказал?
— Поп-корна, — по слогам повторил Фисбен, протягивая Такхизис стаканчик. — Кукуруза такая. На, попробуй.
Богиня Тьмы попробовала и просияла.
— Вкусно. А под фильмец вообще хорошо идёт! Ги, хочешь?
Гилеан критично принюхался и заявил:
— Жирный. Книгу заляпаю. Нет уж, ешьте сами.
После этого Бог Равновесия вновь сосредочился на эротичекой мелодраме...
...Такхизис увлечённо лопала поп-корн, Паладайн косился в сторону сестры с нескрываемым удовольствием.
***
Рейстлин чувствовал запах женщины — единственной, которая любила его. И единственной, которую любил он. Он открыл глаза и увидел, что на него смотрят чистые серые глаза, ставшие от страсти почти синими.
Маг подсознательно ожидал увидеть что-то другое... но он нисколько не жалел о том, что увидел именно это.
Руки вмиг ослабли, пальцы запутались в одежде жрицы. Она сама помогла Рейстлину раздеть себя. Затем маг снял с себя чёрную мантию. Тело горело — такого с ним не бывало даже в юности, когда ему нравились какие-то девушки. Казалось, если сейчас не потушить этот пожар, то он поглотит сначала его, потом Крисанию, а затем и весь лес.
Рейстлин и Крисания сплелись обнажёнными телами так плотно, как будто вокруг не было ничего — только пустота, и они боялись потерять в этой пустоте друг друга.
Серца их бились в одном ритме, а пальцы сплетались в приливах страсти и боли...
***
Гилеан пробормотал что-то вроде: "Вот это да!", Такхизис на секунду оторвалась от поедания поп-корна и тоже подняла глаза.
Стаканчик с недоеденной воздушной кукурузой выпал из ухоженных рук Богини Тьмы, глаза её расширились.
— Что? Но... нет! Этот выскочка не мог! Я же... я же... — женщина аж задохнулась от негодования. — Девственник проклятый!
Гилеан мог слышать тихое хихиканье Фисбена с другой стороны.
— Хочешь ещё поп-корна? — с трудом сдерживая смех, спросил Светоносный.
Обиженная Такхизис встала с дивана и прошлась по тёмному залу. Воздушная кукуруза хрустела под каблуками сапог Богини Тьмы. Она проиграла! Не может быть!
— Тэк, — примирительно сказал Фисбен. — Не злись, — Светоносный тоже встал с дивана и подошёл к бывшей супруге. — Поверь, добром бы это не кончилось. Причём для тебя же.
— Почём ты знаешь? — фыркнула Такхизис, картинно отворачиваясь.
— У Зивилина спрашивал, — отозвался Фисбен. — "Этот выскочка" ещё попил бы нам всем крови, поверь. И в первую очередь тебе.
— Мне? — Такхизис распахнула огромные чёрные глаза и повернулась к собеседнику. — То есть... Палли, ты сделал это... для меня?..
Фисбен смутился и отвёл взгляд.
Гилеан тем временем продолжал смотреть кино. Сюжет увлёк даже его, беспристрастного Бога Равновесия. Тем более что это было уж точно увлекательнее старых разборок Паладайна и Такхизис.
***
Крисания прижималась к Рейстлину всем телом, будто боясь замёрзнуть. Рейстлин же, широко открыв глаза, смотрел в прозрачное осеннее небо.
— Я идиот, — прошептал он.
— Рейстлин? — жрица провела рукой по волосам мага, но тот не заметил этого движения.
— Я кретин. Я... нет, я хуже, чем мой братец!
— Рейстлин! — Крисания села. Она непонимающе смотрела на мага, но тот как будто бы находился на другом плане реальности. Он не слышал её, не чувствовал её прикосновений.
— Теперь всё... всё... все мои планы, всё то, что я так долго... всё то, зачем я здесь... — шептал маг. Это было не безумие. Это наоборот было похоже на внезапную ясность ума, как будто бы кто-то зажёг яркий факел. — Всё пошло прахом, всё пошло прахом, — Рейстлин рывком поднял своё тело и сел рядом с Крисанией.
Та вновь постаралась поговорить с Рейстлином:
— Какие планы, Рейстлин? Заман, Врата? — она протянула руку к его руке, но маг дёрнулся и толкнул жрицу на ковёр из листвы.
— Заман! Врата! Мои планы стать богом! — резко прокричал он. — Я богом хотел стать!
— Ну... — неуверенно начала Крисания. Сейчас ей было неуютно без одежды. Она схватила себя за плечи, частично скрыв наготу. — Ты... станешь богом, — жрица постаралась, чтобы слова звучали ободряюще. Она почувствовала прилив моральных и физических сил и снова поднялась. — Армия возьмёт Заман, и ты станешь Богом, разве нет? — с жаром повторила она.
Рейстлин издал приглушённый стон и схватил себя за волосы, будто бы готовый выдрать их. Жрица предупреждающе взяла его за руки.
— Да-да-да, — ядовитым тоном сказал Рейстлин. — Армия возьмёт Заман, конечно же. А в Замане Врата.
— Ну... да... — за считанные секунды Крисания растеряла весь свой пыл.
— Только мне это уже не нужно!! — вдруг крикнул Рейстлин так, что Крисания дёрнулась.
— К...как это? Не нужно? — непонимающе спросила женщина.
Рейстлин оттолкнул её руки и схватился за голову.
— Глупая женщина! Да, не нужно! И всё из-за тебя!
Не отдавая себя отчёта в действиях, Рейстлин схватил жрицу за плечи и принялся трясти. Та не пыталась отбиваться. Глаза его нервно бегали из стороны в сторону.
— Прости, Рейстлин... — прошептала Крисания. — Я... не хотела рушить твои планы... ну, может ты ещё захочешь быть богом...
— Глупая женщина! — чуть ли не плача произнёс Рейстлин. Зрачки его глаз остановились на Крисании, она могла видеть своё отражение в них. Он привлёк её к себе и поцеловал. Для жрицы это было настолько неожиданно, что она даже не успела ответить. — Я не хочу быть богом. Я не пойду в Заман.
Безумие отступило и, Рейстлин понимал это, на этот раз навегда. Оно ушло, чтобы не вернуться.
— Но что же... что мы будем делать? — трепеща в его объятиях прошептала Крисания.
Рейстлин решительно отстранил от себя жрицу и подал ей платье.
— Одеваться, — коротко сказал он. — А потом мы пойдём в лагерь.
***
— Может я и много пропускаю, — пробормотал Гилеан, подумав о том, сколько страстей в одной человеческой жизни. А ведь люди — его создания...
— Палли... — Такхизис не требовала, не капризничала, не смеялась как обычно. Она была сбита с толку. — Ты... МЕНЯ спасал?!
Фисбен только пожал плечами и улыбнулся.
— Тэк, только не забывай, что ты всё-таки проиграла этого кендера.
Богиня Тьмы надула пухлые губки.
— Не волнуйся, — добавил Паладайн с усмешкой. — У меня для тебя подарок. Так что это будет обмен. Ты получишь того, на кого злишься уже много столетий.
У Богини загорелись глаза. Да, об этом она мечтала, кендер и молодой маг в сравнении с этим просто ничто!
— Сейчас он у Чемоша, но ты без труда сможешь его оттуда достать, — Паладайн по-прежнему улыбался своей бывшей супруге. — Моя жрица постаралась. Теперь у тебя будет повод развлекаться последующие... — Бог сделал вид, что задумался. — ...лет тысячу, как минимум.
— Палли! — в приливе чувств Такхизис повисла на шее у бывшего мужа. — Ты умеешь делать сюрпризы! Забирай своего кендера, я его уже отпустила. И молодняк свой тоже забирай, они мне не нужны.
Паладайн погладил Такхизис по спине, после чего оба они как-то очень поспешно отстранились друг от друга, глядя каждый в свою сторону.
— Ну... в общем мне пора, — пробормотала младшая сестра. — Меня там... муж ждёт.
— Да, и мне тоже пора, — заявил Фисбен. — А то жена опять плакать будет.
— Ну ладно, Ги, пока, — быстро попрощалась Такхизис, Гилеан же, выключив экран и переместившись за книгу, сказал только: "Угу" в ответ. — Пока, — сказала она Паладайну.
Тот чмокнул сестру в щёку.
— Заходи ко мне, — от широкой души предложила Богиня Тьмы. — Фистандантилуса вместе помучаем.
— Нет, — отказался Фисбен. — Я не мучаю, я добрый.
Такхизис фыркнула:
— Добрые не спасают чёрных магов-ренегатов. Он же злодей! Ладно, я пошла, — Такхизис исчезла, и ещё долю секунды на том месте, где только что стояла Богиня Тьмы, виднелся унылый серо-бурый пейзаж с розоватым небом и изогнутой линией горизонта.
— Он не злодей, — вздохнул Паладайн устало. — Его просто не поняли... Пока, Гилеан, — попрощался он с братом, но услышал то же самое, что услышала до этого их сестра.
— Кстати, — вдруг поднял голову Гилеан. — А что за кендер?
— Один мой старый знакомый, которого прикарманила наша сестрица, — улыбнулся Паладайн. — Я уже направил его домой.
После этого Паладайн исчез. Вместе с ним исчезли диван и поп-корн.
И только скрип пера слышался в тишине Обители Гилеана...
***
Карамон пошёл на поиски госпожи Крисании. И Рейстлина. Если он успел сделать женщине что-то плохое, если он её хоть пальцем тронул... Карамон в ярости сжал рукоять меча. Он не был уверен, что сможет поднять его на своего собственного брата-близнеца.
...На Рейста...
Он увидел их — они шли от ручья. На лице Рейстлина были глубокие царапины, а на белом платье госпожи Крисании была... кровь!
Карамон преградил дорогу Рейстлину. Крисания отшатнулась, маг схватил её за руку.
— Что ты сделал с ней? — в глазах Карамона полыхала ярость.
Крисания заметила, как близнецы сейчас похожи. В глазах Рейстлина зажёгся тот же самый огонь. Жрица поняла, что добром это не кончится. Она встала между братьями.
— Я промывала Рейстлину раны. Вот эти раны на его лице, — быстро сказала жрица.
Карамон по-прежнему недоверчиво смотрел на Рейстлина, но огонь ярости ушёл из его глаз.
— Что ж, — сказал воин, — раз так...
— Карамон, — неожиданно обратился к брату Рейстлин. Гигант даже дёрнулся. — Мы возвращаемся назад.
— Куда назад? — не понял тот.
— Назад, — вздохнул маг. — В наше время. Нам пора.
— Но как же... — начал было Карамон, но Рейстлин его перебил:
— Иначе — смерть. Всем нам. И армии тоже. Поверь мне, я точно знаю.
Рейстлин чувствовал, что брат ему не верит. Но бросить здесь Карамона он не мог. Фистандантилус смог бы, а Рейстлин — нет.
— Тогда почему ты не бросил меня здесь? Я тебе опять зачем-то нужен? — злобно спросил Карамон.
— Потому что ты мой брат.
Это повергло воина в некоторый шок. Он чувствовал, что Рейстлин говорит правду. Он не мог сейчас не поверить своему брату. "Пусть это будет последнее моё деяние в жизни, — подумал Карамон, — но он мой брат".
Карамон кивнул. Рейстлин чуть улыбнулся, и это тоже заставило глаза брата расшириться.
— Держитесь рядом, я буду читать заклинание, — предупредил Рейстлин.
***
В Палантасской Башне Высшего Волшебства их встречал Даламар. Он весьма удивился, увидев Карамона, Крисанию и Рейстлина. Однако эльф тут же был отослан заниматься другими делами.
— Ты добершься до дома? — спросил Рейстлин у брата.
— Но Рейст... — глаза Карамона сейчас были как в детстве — большими и непонимающими. — Я что-то...
— Когда-нибудь я тебе расскажу об этом, обещаю, братец, — улыбнулся Рейстлин. — Пока скажу тебе, что я избежал смерти... нет, чего-то похуже смерти.
— Ты правда расскажешь? — лицо Карамона оживилось.
— Правда, — очень серьёзно ответил Рейстлин.
— Рейст... А ты приедешь как-нибудь к нам?
— Думаю, загляну, — кивнул маг. — Хотя, мне кажется, твоей жене и без меня проблем хватает.
— Тика будет рада тебя видеть! — возразил Карамон. — И тебя, Крисания, тоже.
Рейстлин поманил брата тонким пальцем. Карамон склонился перед ним, Рейстлин легко коснулся губами лба близнеца.
— Иди, братец, — тихо сказал Рейстлин.
— Рейст! — Карамон сгрёб брата в охапку и вдруг заплакал. Появилось жуткое ощущение, что они могли бы больше не увидеться... — Скажи, что мы видимся не в последний раз!
— Нет, братишка, — успокоил его маг. — Не в последний. Ты же знаешь, если я обещаю, я делаю. А я тебе обещал.
Карамон стыдливо вытер слёзы и вновь обнял брата.
После этого воин ушёл.
Крисания, наблюдавшая за этой сценой, тихо плакала. Рейстлин повернулся к жрице:
— Я должен поблагодарить тебя, Крисания. Но я ничего не могу для тебя сделать. Я по-прежнему чёрный маг-ренегат. А ты — Посвящённая Паладайна.
— Рейстлин... — выдохнула Крисания. — Мне всё равно! Всё равно, кем тебя считают, я знаю, кто ты есть!
Маг развёл руками.
— К сожалению, Крисания, тебе нужно будет вернуться в свой храм. А я буду здесь. Мы оба знаем, где другой, но оба не можем попасть друг к другу.
Крисания опустила голову и плечи её затряслись от рыданий. Она понимала, что Рейстлин прав.
Маг привлёк её к себе и погладил по голове.
— Прощай, Крисания, — он развернул её лицо и поцеловал жрицу в лоб.
— Неужели мы никогда не увидимся, Рейстлин? — всхлипнула Крисания.
— Увидимся, — улыбнулся Рейстлин. — Я не обещаю, но я чувствую.
Эпилог
Карамон шёл через Шойканову Рощу, будто бы даже не обращая внимания на умертвий. Обычного страха, сковывающего члены, не было. Да, был холод, да, было страшно, но воину удавалось держать себя в руках... как?
Он не знал. И не хотел знать. Он просто шёл.
"Мой брат — Рейстлин, он чёрный маг. Но он мой брат", — думал Карамон, глядя перед собой. Впереди показался просвет между деревьями...
***
Крисания почти бежала через Шойканову Рощу, не замечая ничего вокруг себя. Она не молилась Паладайну, не просила о помощи... и не чувствовала страха.
"Я всё равно буду любить только тебя", — мысленно повторяла она, и перед глазами её стояли глаза Рейстлина...
***
Маг устало опустился на стул. Ему казалось, что что-то страшное ушло из него, как бывало в детстве проходила лихорадка. Рейстлин взял чистый пергамент и, обмакнув перо в чернила, начал писать письмо брату.
Карамон как раз должен будет приехать в Утеху, когда дойдёт письмо.
"Здравствуй, братец", — это были первые слова.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь...
(с) Мельница "Господин Горных Дорог"
Я уже успела посметь...
(с) Мельница "Господин Горных Дорог"