Зачем люди падают? Чтобы научиться подниматься.
Критика, конечно, приветствуется, но просьба серьёзно к этому не относиться. Свобода мысли, как говориться. Прежде чем читать, внимательно прочитайте пейринг и подумайте, хотите-ли вы это читать. Если ваши внутренние соображения не могут перенести подобного - не травите себя. А так... вот, что-то начиркалось 
То, что выделено оффтопиком, на деле написано курсивом, но так как на этом дизайне подобного не видно, пришлось прибегнуть к такому варианту оформления
Название: "Переплетение дорог"
Автор: Тазисса
Бета: нет
Жанр: AU, romance, смерть героя
Статус: закончен
Дисклеймер: всё принадлежит Маргарет Уэйс и Трейси Хикмен. Я лишь взяла на себя смелость поюзать парочку героев.
Персонажи: Крисания/ Даламар, Рейстлин
Размещение: Только с разрешения автора
Предупреждение: это альтернативный вариант переплетения судеб героев, просьба серьёзно к этому не относиться. Я лишь написала то, что внезапно подумалось. Набросок больных мыслей и не более.
От автора: отдаю благодарность Loran Arten за неожиданное (она об этом, наверное, и не знает))) вдохновение на сиё произведение.
читать…Тонкая рука, обтянутая золотой кожей, неумолимо приближалась, яркие глаза во мраке сверкали золотом, а на губах играла презрительная ухмылка, обвиняющая, разочарованная…озлобленная…
Дикий, неописуемый ужас скрутил его тело, заставив мышцы замереть, скрутив судорогой, а сердце – бешено колотиться. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Ещё никогда прежде он не испытывал столь необъяснимый, неописуемый страх, перед…
- Ты не усвоил урок… - этот шепчущий голос, который иголочками проникает в каждую частичку души, заставляя её биться предсмертной конвульсией в жалком теле, обжигая агонией мук, которые предвещают эти изящные, красивые, и опасные, как лезвие меча, пальцы.
Вот тусклый бледный свет облизал кончики пальцев, отчего кожа замерцала золотом. Этот свет не причиняет боли тому, кто приближается к нему, но вот ему… он уже знает этот свет, он помнит боль от этих пальцев, выжигающих не только след на плоти, но и в самой душе.
- Даламар!
Он закричал, дико и испуганно, пытаясь вырваться из этих чар, силясь убежать, но золотые глаза, с чёрными, страшными зрачками в форме песочных часов, цепко держали его в своей власти, не отпуская, не позволяя уйти от наказания...
«За что? За что, шалафи?!»
- Даламар! - чужие руки затрясли его, больно впившись пальцами в плечи. Реальная боль на миг показалась Даламару слаще любых любовных ласк, что и позволило избавиться от пут золотых глаз и открыть собственные глаза с судорожным выдохом, более похожим на стон.
Боль… он до сих пор ощущал боль и страх, и ведь не жрица причиняла ему их, а Он. Тот, кто погиб, остался в Бездне, тот, кто на веки покинул этот мир.
«Шалафи… почему вы меня до сих пор мучаете?», с тоской подумал тёмный эльф, приподнимаясь на локте и немного ошарашено глядя на Крисанию, склонившуюся над ним. Каждую ночь, с тех пор, как Даламар начал своё путешествие вместе со жрицей, ему снился Рейстлин Маджере. Сначала сны были просто обрывками прошлого. Какие-то урывки фраз, давние эксперименты, указания шалафи. Но затем, постепенно, как только эльф потихоньку начал сближаться с верховной жрицей Паладайна, сны стали меняться. Прошлое осталось в прошлом и Даламара начало мучить абстрактное будущее, или то, что могло бы быть. Во снах всё так же присутствовал маг Маджере, который желал наказать ученика, покарать его за ослушание. Вот только в чём он ослушался, в чём провинился? Даламар Тёмный не понимал. Единственное, что теперь связывало его с покойным магом, это то, что нынешний глава Ложи Чёрных Мантий находился рядом с Крисанией Таринской, которая чудом, впрочем, как и он сам, выжила после похождений с Рейстлином к пути становления оного Богом.
Но сегодняшний сон был отличителен от предыдущих, он казался слишком реальным, слишком настоящим.
- Даламар, что с тобой? Ты кричал во сне… - тонкие чуткие пальцы обеспокоенно прошлись по его щекам, влажным и холодным от пота. Ослепшая после Бездны, Крисания не могла видеть выражения ужаса и растерянности на красивом эльфийском лице, но зато она могла почувствовать его своим невероятным чутьём, своим сердцем, умеющим сострадать и любить. Вернее научившимся это делать.
Со времени закрытия Врат минуло семь лет, шесть из которых пути праведной дочери Паладайна и мага Чёрной Ложи не пересекались. Но год назад нелепая случайность столкнула их, и вопреки всем ожиданиям и предрассудкам, они смогли окончить то путешествие, которое вскоре привело их к пониманию друг друга. Даламар не был похож на Рейстлина, он был всегда мягок, очарователен и обходителен. Он не шарахался прикосновений жрицы, помогал ей. Да, разумеется, в том путешествии у него была своя цель, и Крисания опять послужила средством для неё. Вот только обошёлся эльф с ней мягче. И не бросил, помог подняться и пойти дальше. Почему, тогда Крисания не понимала, но стала понимать позже. Между светом и тьмой вновь зародилась симпатия, в этот раз искренняя и обоюдная.
- Всё… всё в порядке, - наконец перестав молчать и любоваться её красивым лицом, с чуть ледяными оттенками внешности, выдавил из себя маг, переведя дух.
- Это раны? Снова болят? – в её голосе было столько внимания, сочувствия и переживания, что Даламар невольно улыбнулся краешком губ, когда рука девушки осторожно переместилась с его щеки на грудь, обожженную пятью незаживающими дырками, следами пальцев его шалафи. Тогда он наказал его за предательство. И Даламар прекрасно понимал, что получил по заслугам.
«Может эти сны всего лишь игра моего воображения? Отголоски боли?»
Молитва была закончена и жрица осторожно убрала с груди тёмного эльфа свою ладонь, чтобы не причинять тому лишних мучений. Хоть не много, но она помогала ему, старалась усмирить бушующую в его груди боль, особенно после того, как эльф в шутку сказал, что эта боль напоминает безумную лавину гнева Рейстлина.
- Спасибо тебе, теперь лучше, - мягко перехватив её кисть, Даламар поднёс её к своим губам и осторожно коснулся ими женских пальчиков.
Совсем недавно их взаимная симпатия стала перерастать в нечто большее. В то, чего Даламар не чурался, не убегал, а жрица… Крисания искренне полюбила тёмного эльфа, сумев забыть манящие золотые глаза и язвительную улыбку другого чёрного мага, и была рада проявлениям внимания со стороны Даламара, которого не волновало даже то, что она теперь была слепа.
Их пальцы переплелись и чуть потянув на себя, чёрный маг вынудил жрицу поддаться вперёд, после чего их губы соприкоснулись… Он не спрашивал разрешения поцеловать. Если он хотел что-то, то он это получал. Так его научил самый ненавистный им человек, и самый любимый учитель одновременно.
Снова эти пальцы, снова этот взгляд. Он жаждет не убить его, а заставить мучиться, и эльф это чувствует. В этот раз пальцы прикасаются к его коже, но выше пяти ранений, уже так давно нанесённых ему, в этот раз обжигающие пальцы смыкаются на горле, лишая даже возможности кричать.
- Я… не… не понимаю… за что?!
- Ты забрал то, что принадлежит мне.
Запах палёной плоти, тошнотворный, мерзкий, и удушье, терзающее его горло, воздух, казалось, застрял в лёгких, больше не желая продолжать свой круговорот жизни внутри его бьющегося тела.
Даламар понимает, понимает, что грань между сном и явью давно стёрта, это не сон. Маджере не погиб в Бездне. Нет, он не освободился из плена смерти, но и не ушёл. И то, что он услышал от шалафи… Да, он действительно забрал. Он забрал Крисанию, её любовь, её душу и тело. Но только почему Маджере жаждал наказать его за это?
- Вы сами отказались… сами, шалафи!
Золото глаз сверкнули вновь, ядовитая усмешка, как змея, ужалила Даламара. Да, он забрал то, что ему не принадлежало.
- Даламар! Даламар, проснись! – донельзя испуганный вопль жрицы разбудил его и, очнувшись от кошмара, маг первым делом вскинул руку к горлу, ощущая на нём лёгкое жжение – остаточный след от прикосновения духа, хотя на деле на коже не было даже и следа кошмарного ожога. И только после этого он привлёк к себе обеспокоенную Крисанию, мягко коснувшись губами её щеки.
- Тебе опять… снился он? – прильнув к груди эльфа, тихо спросила жрица. Недавно, чувствуя неладное, она всё же смогла узнать, что Даламара мучил во снах Рейстлин. И с тех самых пор в её душе зародился какой-то трепет, маленький червячок страха. Посвящённая чувствовала, что эльф что-то задумал, она ощущала… но не могла видеть. Как и сейчас. Маг целовал её, привлекал к себе, крепко обнимая сильными и в то же время нежными руками. Он всем своим поведением показывал, что любит её, что для него нет ничего важнее её на свете. И Крисания поддаётся, вопреки саднящему чувству опасности, она отвечает на его ласки, не обращая внимания на резко обострившийся инстинкт самосохранения, не обращая внимания на ненавязчивый, но громкий глас своего Бога, предостерегающего свою жрицу от опасности. Крисания игнорирует всё это, чувствует всем своим сердцем, что сейчас нужно бежать, вырваться из его рук и кинуться прочь… Она пренебрегает опасностью. Потому что хочет быть с ним рядом, помогать всем, чем только сможет, любить и быть любимой. Она уже так привыкла быть рядом с ним, ощущать его рядом, поддерживать, видеть мир его глазами. И терять всё это она не хочет.
Слепая жрица не может видеть того странного, безумного блеска в его тёмных глазах, поскольку давно лишена этой возможности. Она не видит, что маг не колеблется, он уверенно, твёрдо прижимает её к себе, отвлекая, целуя, заставляя забыть обо всём на свете. Она не слышит, как его рука что-то нащупывает рядом. Замах… блеск стали. Да, видеть этого она не может, но может чувствовать сердцем. Крисания понимает, что сейчас будет, знает это… знает, но отказывается верить. Отказывается верить в то, что тот, кого она смогла полюбить, тоже предал её. Удар… Серебряное лезвие кинжала вонзается ей под левую лопатку, быстро, практически безболезненно, пронзая сердце насквозь. Тихий всхлип боли… Крисания, вместо того, чтобы забрать его с собой, ведь для этого нужно только протянуть руку к его кровоточащим на груди ранам, прижимается к Даламару, не понимающе смотрит на него, хоть и не видит… а затем улыбается.
- Я люблю тебя… - тихим шёпотом срываются с её губ последние слова, вместе с тонкой струйкой крови, просочившейся из уголка губ. И тусклые серые глаза закрываются.
- Я отдал её тебе, шалафи, - таким же шёпотом в пустоту говорит маг, укладывая мёртвое тело, - я вернул тебе Крисанию…
С тех пор кошмары больше не мучили Даламара Тёмного. Но он заплатил за это свою цену. Теперь в кусочке его сердца было сосущая пустота, порой поглощающая его разум. Нет, он не жалел о содеянном, поскольку никогда не зацикливался на одном. Но и забыть её почему-то не мог. Как и того, что принёс ей смерть.
Ещё один урок, который преподал ему Рейстлин, был усвоен.
То, что выделено оффтопиком, на деле написано курсивом, но так как на этом дизайне подобного не видно, пришлось прибегнуть к такому варианту оформления
Название: "Переплетение дорог"
Автор: Тазисса
Бета: нет
Жанр: AU, romance, смерть героя
Статус: закончен
Дисклеймер: всё принадлежит Маргарет Уэйс и Трейси Хикмен. Я лишь взяла на себя смелость поюзать парочку героев.
Персонажи: Крисания/ Даламар, Рейстлин
Размещение: Только с разрешения автора
Предупреждение: это альтернативный вариант переплетения судеб героев, просьба серьёзно к этому не относиться. Я лишь написала то, что внезапно подумалось. Набросок больных мыслей и не более.
От автора: отдаю благодарность Loran Arten за неожиданное (она об этом, наверное, и не знает))) вдохновение на сиё произведение.
читать…Тонкая рука, обтянутая золотой кожей, неумолимо приближалась, яркие глаза во мраке сверкали золотом, а на губах играла презрительная ухмылка, обвиняющая, разочарованная…озлобленная…
Дикий, неописуемый ужас скрутил его тело, заставив мышцы замереть, скрутив судорогой, а сердце – бешено колотиться. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Ещё никогда прежде он не испытывал столь необъяснимый, неописуемый страх, перед…
- Ты не усвоил урок… - этот шепчущий голос, который иголочками проникает в каждую частичку души, заставляя её биться предсмертной конвульсией в жалком теле, обжигая агонией мук, которые предвещают эти изящные, красивые, и опасные, как лезвие меча, пальцы.
Вот тусклый бледный свет облизал кончики пальцев, отчего кожа замерцала золотом. Этот свет не причиняет боли тому, кто приближается к нему, но вот ему… он уже знает этот свет, он помнит боль от этих пальцев, выжигающих не только след на плоти, но и в самой душе.
- Даламар!
Он закричал, дико и испуганно, пытаясь вырваться из этих чар, силясь убежать, но золотые глаза, с чёрными, страшными зрачками в форме песочных часов, цепко держали его в своей власти, не отпуская, не позволяя уйти от наказания...
«За что? За что, шалафи?!»
- Даламар! - чужие руки затрясли его, больно впившись пальцами в плечи. Реальная боль на миг показалась Даламару слаще любых любовных ласк, что и позволило избавиться от пут золотых глаз и открыть собственные глаза с судорожным выдохом, более похожим на стон.
Боль… он до сих пор ощущал боль и страх, и ведь не жрица причиняла ему их, а Он. Тот, кто погиб, остался в Бездне, тот, кто на веки покинул этот мир.
«Шалафи… почему вы меня до сих пор мучаете?», с тоской подумал тёмный эльф, приподнимаясь на локте и немного ошарашено глядя на Крисанию, склонившуюся над ним. Каждую ночь, с тех пор, как Даламар начал своё путешествие вместе со жрицей, ему снился Рейстлин Маджере. Сначала сны были просто обрывками прошлого. Какие-то урывки фраз, давние эксперименты, указания шалафи. Но затем, постепенно, как только эльф потихоньку начал сближаться с верховной жрицей Паладайна, сны стали меняться. Прошлое осталось в прошлом и Даламара начало мучить абстрактное будущее, или то, что могло бы быть. Во снах всё так же присутствовал маг Маджере, который желал наказать ученика, покарать его за ослушание. Вот только в чём он ослушался, в чём провинился? Даламар Тёмный не понимал. Единственное, что теперь связывало его с покойным магом, это то, что нынешний глава Ложи Чёрных Мантий находился рядом с Крисанией Таринской, которая чудом, впрочем, как и он сам, выжила после похождений с Рейстлином к пути становления оного Богом.
Но сегодняшний сон был отличителен от предыдущих, он казался слишком реальным, слишком настоящим.
- Даламар, что с тобой? Ты кричал во сне… - тонкие чуткие пальцы обеспокоенно прошлись по его щекам, влажным и холодным от пота. Ослепшая после Бездны, Крисания не могла видеть выражения ужаса и растерянности на красивом эльфийском лице, но зато она могла почувствовать его своим невероятным чутьём, своим сердцем, умеющим сострадать и любить. Вернее научившимся это делать.
Со времени закрытия Врат минуло семь лет, шесть из которых пути праведной дочери Паладайна и мага Чёрной Ложи не пересекались. Но год назад нелепая случайность столкнула их, и вопреки всем ожиданиям и предрассудкам, они смогли окончить то путешествие, которое вскоре привело их к пониманию друг друга. Даламар не был похож на Рейстлина, он был всегда мягок, очарователен и обходителен. Он не шарахался прикосновений жрицы, помогал ей. Да, разумеется, в том путешествии у него была своя цель, и Крисания опять послужила средством для неё. Вот только обошёлся эльф с ней мягче. И не бросил, помог подняться и пойти дальше. Почему, тогда Крисания не понимала, но стала понимать позже. Между светом и тьмой вновь зародилась симпатия, в этот раз искренняя и обоюдная.
- Всё… всё в порядке, - наконец перестав молчать и любоваться её красивым лицом, с чуть ледяными оттенками внешности, выдавил из себя маг, переведя дух.
- Это раны? Снова болят? – в её голосе было столько внимания, сочувствия и переживания, что Даламар невольно улыбнулся краешком губ, когда рука девушки осторожно переместилась с его щеки на грудь, обожженную пятью незаживающими дырками, следами пальцев его шалафи. Тогда он наказал его за предательство. И Даламар прекрасно понимал, что получил по заслугам.
«Может эти сны всего лишь игра моего воображения? Отголоски боли?»
Молитва была закончена и жрица осторожно убрала с груди тёмного эльфа свою ладонь, чтобы не причинять тому лишних мучений. Хоть не много, но она помогала ему, старалась усмирить бушующую в его груди боль, особенно после того, как эльф в шутку сказал, что эта боль напоминает безумную лавину гнева Рейстлина.
- Спасибо тебе, теперь лучше, - мягко перехватив её кисть, Даламар поднёс её к своим губам и осторожно коснулся ими женских пальчиков.
Совсем недавно их взаимная симпатия стала перерастать в нечто большее. В то, чего Даламар не чурался, не убегал, а жрица… Крисания искренне полюбила тёмного эльфа, сумев забыть манящие золотые глаза и язвительную улыбку другого чёрного мага, и была рада проявлениям внимания со стороны Даламара, которого не волновало даже то, что она теперь была слепа.
Их пальцы переплелись и чуть потянув на себя, чёрный маг вынудил жрицу поддаться вперёд, после чего их губы соприкоснулись… Он не спрашивал разрешения поцеловать. Если он хотел что-то, то он это получал. Так его научил самый ненавистный им человек, и самый любимый учитель одновременно.
Снова эти пальцы, снова этот взгляд. Он жаждет не убить его, а заставить мучиться, и эльф это чувствует. В этот раз пальцы прикасаются к его коже, но выше пяти ранений, уже так давно нанесённых ему, в этот раз обжигающие пальцы смыкаются на горле, лишая даже возможности кричать.
- Я… не… не понимаю… за что?!
- Ты забрал то, что принадлежит мне.
Запах палёной плоти, тошнотворный, мерзкий, и удушье, терзающее его горло, воздух, казалось, застрял в лёгких, больше не желая продолжать свой круговорот жизни внутри его бьющегося тела.
Даламар понимает, понимает, что грань между сном и явью давно стёрта, это не сон. Маджере не погиб в Бездне. Нет, он не освободился из плена смерти, но и не ушёл. И то, что он услышал от шалафи… Да, он действительно забрал. Он забрал Крисанию, её любовь, её душу и тело. Но только почему Маджере жаждал наказать его за это?
- Вы сами отказались… сами, шалафи!
Золото глаз сверкнули вновь, ядовитая усмешка, как змея, ужалила Даламара. Да, он забрал то, что ему не принадлежало.
- Даламар! Даламар, проснись! – донельзя испуганный вопль жрицы разбудил его и, очнувшись от кошмара, маг первым делом вскинул руку к горлу, ощущая на нём лёгкое жжение – остаточный след от прикосновения духа, хотя на деле на коже не было даже и следа кошмарного ожога. И только после этого он привлёк к себе обеспокоенную Крисанию, мягко коснувшись губами её щеки.
- Тебе опять… снился он? – прильнув к груди эльфа, тихо спросила жрица. Недавно, чувствуя неладное, она всё же смогла узнать, что Даламара мучил во снах Рейстлин. И с тех самых пор в её душе зародился какой-то трепет, маленький червячок страха. Посвящённая чувствовала, что эльф что-то задумал, она ощущала… но не могла видеть. Как и сейчас. Маг целовал её, привлекал к себе, крепко обнимая сильными и в то же время нежными руками. Он всем своим поведением показывал, что любит её, что для него нет ничего важнее её на свете. И Крисания поддаётся, вопреки саднящему чувству опасности, она отвечает на его ласки, не обращая внимания на резко обострившийся инстинкт самосохранения, не обращая внимания на ненавязчивый, но громкий глас своего Бога, предостерегающего свою жрицу от опасности. Крисания игнорирует всё это, чувствует всем своим сердцем, что сейчас нужно бежать, вырваться из его рук и кинуться прочь… Она пренебрегает опасностью. Потому что хочет быть с ним рядом, помогать всем, чем только сможет, любить и быть любимой. Она уже так привыкла быть рядом с ним, ощущать его рядом, поддерживать, видеть мир его глазами. И терять всё это она не хочет.
Слепая жрица не может видеть того странного, безумного блеска в его тёмных глазах, поскольку давно лишена этой возможности. Она не видит, что маг не колеблется, он уверенно, твёрдо прижимает её к себе, отвлекая, целуя, заставляя забыть обо всём на свете. Она не слышит, как его рука что-то нащупывает рядом. Замах… блеск стали. Да, видеть этого она не может, но может чувствовать сердцем. Крисания понимает, что сейчас будет, знает это… знает, но отказывается верить. Отказывается верить в то, что тот, кого она смогла полюбить, тоже предал её. Удар… Серебряное лезвие кинжала вонзается ей под левую лопатку, быстро, практически безболезненно, пронзая сердце насквозь. Тихий всхлип боли… Крисания, вместо того, чтобы забрать его с собой, ведь для этого нужно только протянуть руку к его кровоточащим на груди ранам, прижимается к Даламару, не понимающе смотрит на него, хоть и не видит… а затем улыбается.
- Я люблю тебя… - тихим шёпотом срываются с её губ последние слова, вместе с тонкой струйкой крови, просочившейся из уголка губ. И тусклые серые глаза закрываются.
- Я отдал её тебе, шалафи, - таким же шёпотом в пустоту говорит маг, укладывая мёртвое тело, - я вернул тебе Крисанию…
С тех пор кошмары больше не мучили Даламара Тёмного. Но он заплатил за это свою цену. Теперь в кусочке его сердца было сосущая пустота, порой поглощающая его разум. Нет, он не жалел о содеянном, поскольку никогда не зацикливался на одном. Но и забыть её почему-то не мог. Как и того, что принёс ей смерть.
Ещё один урок, который преподал ему Рейстлин, был усвоен.
@темы: Маги, Герои Копья
-
-
10.07.2010 в 14:30-
-
10.07.2010 в 15:02-
-
10.07.2010 в 16:24Криси после смерти не в Бездну попала бы а в Сады Паладайна. Или еще куда. Куды там праведники идут на Кринне..
-
-
10.07.2010 в 16:39-
-
10.07.2010 в 21:06а Далли чего к шалафи на Вы?)))))))))))))))))) (придираюсь угу)))) ну надо ж и тут найти что-нить))))))))
-
-
11.07.2010 в 06:16-
-
11.07.2010 в 06:22-
-
01.08.2010 в 21:28-
-
02.08.2010 в 06:17